Детские мечты редко исполняются – они обычно фантастичны, недостижимы, сказочны. У меня, как я уже писала, с 12 лет была мечта попасть на концерт Пола Маккартни. Время менялось, в Союз, а потом уже в Россию приезжали разные звезды, но не он. Потом я выросла, стала слушать другую музыку, вскоре уехала из страны, и почти позабыла об этой мечте. Концерты случались даже и не очень далеко от тех мест, где мы жили – но то не было денег, то настроения, то еще чего-то.
А недавно оказалось, что Пол приезжает, и не просто в наши края, а в наш город, и что концерт будет в 10 минутах от дома. И стало понятно, что пропустить это совершенно невозможно.
Нашла у себя старый-старый значок с ним, чтоб была связь с прошлым, со мной 12-15 лет.
На вход очередь, какой я никогда вообще не видела, она загибалась вокруг квартала, с большим трудом нашли ее хвост. Вокруг – своя жизнь, продавцы маечек, предлагают лишние билеты, попрошайки, уличные музыканты (на удивление, не все они пели битловские песни). “А куда очередь?”- спросили с дороги. “А кто такой Маккартни?”
Огромный стадион, 15 тысяч человек. Сидим сбоку, сцена видна хорошо, перед нами экран. По радио крутят микс из разных песен, пока вдруг они не сменяются финальным аккордом из A Day in the Life. И этот сигнал понимают абсолютно все – и бросаются к своим местам, и – It’s been a hard day’s night… – и ты в сказке, в машине времени, которая отвозит тебя в 10 лет, когда впервые увидела эту пластинку, в 15 лет, когда в Музее Кино посмотрели фильм… и далее, и далее. Ты там, куда, казалось, попасть абсолютно невозможно.
Очень электрический звук. Тяжеловатый для легчайших битловских песенок. Но вот песни из репертуара Wings срывали крышу, они звучали практически ровно так же, как много лет назад. Чудесный клавишник, которого я помню еще по 90-м годам, молодые и очень хорошие гитаристы, неистовый ударник, похожий на борца сумо. И сам Пол, стройный, подтянутый, легкий. Перебегающий от авансцены к роялю и его знаменитой расписной пианинке. Такой невероятно узнаваемый.
Были экскурсы в историю, вплоть до добитловской, доисторической эпохи – песня, “которую мы когда-то записали в Ливерпуле, еще когда мы не были Битлз”. То, о чем я только что узнала из Антологии Битлов. Кто мог подумать, что через неделю я услышу это живьем, да еще и в авторском исполнении?
На живом концерте ты становишься собеседником, тебе доверительно рассказывают о том, как Джимми Хендрикс сыграл Сержанта, едва он только вышел в свет. С тобой вместе поминают ушедших друзей – “пожалуйста, давайте поаплодируем Джону!” Все время очень внимательно разглядывает публику, подходит к краю сцены и, заслоняясь от прожекторов, читает плакатики с признаниями в любви. Потом отходит вглубь и говорит “I have to take it all in” – и смотрит на нас, а мы на него. А потом вдруг в руках оказывается маленькая укулеле, и ты понимаешь – конечно, это о Джордже, о ком же еще, и начинается одна из самых красивых песен на свете. Сначала под укулеле, в другом, игривом темпе, но потом вдруг резко сбивается на классическую Something, на ликующее гитарное соло. А на заднике возникают фотографии Джорджа, и все мы орем, и слезы выступают на глаза.
Запомнились – точные и изящные движения, с которыми он засучивал рукава, то, что в конце остановился поговорить с публикой, сидевшей поближе, слова про песню памяти Джона – “это наш неоконченный разговор. Никогда не откладывайте ничего на завтра”. Полное отсутствие кокетства, которое было раньше, спокойный и прямой взгляд. И нежные акустические вещи.
Три часа без единого перерыва, ни разу не отойдя со сцены и не выставив вперед музыкантов помоложе. Ближе к финалу начинает дирижировать залом, и мы поем, поем вместе с ним, все 15 тысяч человек. “А теперь – только парни, вот молодцы, еще раз! А теперь – девушки, вы так красиво поете, давайте еще разок”. На экране то и дело показывают счастливые лица.
И на бисах – сюрприз, под шотландскую песенку на сцену выходят наши ребята, из гамильтонского гарнизона, и понятно, что они пронесут этот опыт через всю свою жизнь.
После концерта народ уходит врассыпную, в разные стороны – кто к машинам, кто на автобусы, все поют, и не покидает ощущение, что прикоснулись к чуду.
Katya Neklyudova, 2016
Отчаянные писаки 